профессор, вытянувшись по струнке, пару раз изумлённо хлопнул глазами, а затем проблеял:
— Прошу прощения, капит…
Ух ты ж… Всё накеры мне на голову, как же его переклинило, что он во мне меня прошлого увидел. Сейчас ещё и оконфузится на людях. Не хотелось бы мне репутацию старому товарищу портить.
А ведь ещё другие курсанты замерли и пялятся на нас.
Пожалуй, ради Кевина стоит сгладить углы.
— Прошу прощения, профессор Рассел, за мой дерзкий тон, — выпалил я, согнувшись в поклоне.
Тут же разогнувшись и изобразив смущённую полуулыбку, добавил:
— Увлёкся процессом.
— Эм… да… На первый раз прощаю, курсант, — собрался с мыслями он.
— Благодарю, профессор. Вы позволите мне продолжить свои эксперименты в мастерской? — кивнул я на груду пустышек.
— Да. Конечно. С радостью! — быстро ответил он.
— Ещё раз, благодарю. А теперь, с вашего позволения, я закончу ваше сегодняшнее задание.
Кевин вновь недоумённо уставился на меня, затем перевёл взгляд на настенные часы.
— До конца занятия осталось меньше пятнадцати минут.
— О, не переживайте, мне хватит, — улыбнулся я.
Между нами повисло молчание, которое почти сразу нарушил женский голос.
— Профессор Рассел! Я закончила. Разрешите сдать работу?
Разумеется, это была наша блистательная звёздочка Марселла дель Ромберг.
Глава 10
Мы с Шоном только вышли из мастерской в коридор, когда нас окликнула Марселла.
— Курсант Лаграндж, ваши слова в столовой меня сильно обидели. Но несмотря на это, я считаю своим долгом выразить восторг вашими умениями. Как и вашими, к слову, курсант де Липшек.
— Спасибо, — улыбнулся я. — Вы тоже отлично постарались, курсант дель Ромберг.
— Но до вас мне далеко, — сдержано ответила она. — Признаюсь, я надеялась, что именно у меня получится создать самую маленькую панель. Пусть и не миниатюрную, но меньше стандартной. Однако вы меня обошли. Ну а вы, курсант де Липшек, смогли создать самую изящную на мой взгляд деталь. Не терпится увидеть полноценный энергощит в вашем исполнении. Отчего-то мне кажется, он будет очень эстетичным.
— Но эстетика не важна в артефакторике, — промямлил красный от похвалы девушки Шон.
— Эстетика важна во всем! — заявила дель Ромберг.
— И как раз в артефакторике она играет далеко не последнюю роль, — твёрдо сказал я. А, когда парень поднял взгляд, продолжил: — По сути, артефакторы стремящиеся к изяществу своих творений, обладают собственным стилем. Они даже контуры порой замыкают по-своему и часто более эффективно. Так что похвала курсанта дель Ромберг более чем уместна, Шон.
Парень засиял ещё сильнее. Резко повернувшись к девушке, он поклонился ей:
— Благодарю за ваши слова, курсант дель Ромберг, — отчеканил он.
— Ой… ну не стоит… — чуть смутилась она.
— НЕ СТОИТ ВЫПЯЧИВАТЬ СВОИ МАЛЕНЬКИЕ УСПЕХИ!!! — гневно проревели слева от нас.
Марселла недобро нахмурилась, а Шон, выпрямившись, с недоумением повернул голову.
Я тоже решил взглянуть на крикуна.
Малколм Лерой, цокая каблуками ботинок, решительно шагал по коридору в нашу сторону. Его громкий голос и гневный вид привлёк других наших одногруппников, и еще нескольких курсантов, оказавшихся поблизости. Испокон веков курсанты Морской Академии любили посмотреть на чужие разборки.
— Есть что сказать, курсант Лерой? — спросил я спокойно.
Он остановился всего в двух шагах от меня и в шаге от Шона, на которого демонстративно не смотрел.
— Есть! — выкрикнул Лерой. — Вы двое мне в конец осточертели! — он поочерёдно указал пальцем на Марселлу и на меня. — Ты, глупая девка, только и умеешь, что кичиться своим папенькой!
— Эй! — перебил его недобрый окрик Шона, но Марселла, положив ладонь на его плечо, остановила парня.
— Отчасти вы правы, курсант Лерой, — ответила она холодно. — Возможно, может показаться, что я слишком часто упоминаю своего отца. Как раз сегодня мне об этом уже сказали, и я об этом подумала.
— Подумала? И? Что надумала? — хмыкнул Лерой.
— Сейчас это неважно. Куда важнее то, что вы в мастерской создали деталь, по размеру большую, чем моя.
— На полсантиметра, — скривился Лерой.
— Неважно, — громко повторила девушка. — Вы уступили мне! И любые нападки на мои способности бьют по вам самим!
— Тебе всего лишь повезло, выскочка. Как и твоему белобрысому дружку! — дёрнул он подбородком в мою сторону. — Обезьяну приютил Лаграндж, и…
— Не сметь! — рявкнула Марселла, пока я лениво размышлял, что же поесть на ужин. — Не сметь оскорблять курсанта Лагранджа! По крайней мере, не таким образом! Все люди равны и едины! В это верил мой отец, и…
— И ты опять прикрываешься его мнением, безмозглая курица? — ехидно скривился Лерой.
Хм, а Шон-то уже красный как рак. Марселла все ещё держит руку на его плече — похоже, заговорилась и не убрала сразу. А сейчас добела сжала пальцы. Удержит ли?
— Моё мнение похоже, — спокойно ответила Марселла. — Я считаю, что мир широк, а моря огромны. Глупо ограничивать себя воображаемыми рамками. Глупо вешать ярлыки. Хочется многое попробовать, многое изведать, многое открыть для себя. Так что да, я считаю чрезвычайно глупо ставить человеку в претензию цвет его кожи и расу.
Хм, достойная позиция. Похожа на мою, но высказана своими словами. Через «Я-высказывание», а не через банальное: «мой папка так думает».
Похоже, нашу девочку все же хоть немного проняли мои слова.
А чего Лерой стал ещё ехиднее скалиться? Какую-нибудь очередную гадость сейчас выдаст?
— Все попробовать, да? — скривился он. — Ясно все с тобой. Хочешь и алтийский хоботок попробовать? Добавить в свою коллекцию? — криво ухмыляясь, он указывал мне ниже пояса.
Я сделал шаг вперёд. Говорить такое девушке их хорошей семьи, тем более публично — верх невоспитанности. А с «коллекцией» он ещё и мать Марселлы упомянул? Мразь! В приличных местах за такое ломают лица.
И я бы врезал ему по роже. От души врезал бы…
Но не успел.
— У-А-А-А!!! — взревел Шон.
И натурально сорвался с цепи.
Он был настолько быстр, что даже истинному мастеру рукопашного боя пришлось бы поднапрячься, защищаясь от бесконечного потока ударов.
Проклятье! Да если бы он так резко бросился бы на меня, я бы мог и пропустить первые два удара!
А тут какой-то Лерой. Ему до скорости мастеров, как до Первого моря на плоту.
Четыре удара в рожу Лерой отхватил стоя. И уже после первого удара на плитку пола полетели брызги крови.
Следующие два удара он получил, падая.
И вот Лерой рухнул на спину, разметав руки в стороны.
— На-на!!! Получай-получай!!! — верещал Шон, превращая лицо этого говорливого идиота в отбивную.
Марселла замерла, сжавшись, будто в испуге. Взглянув на неё, я мысленно усмехнулся. Пришло чёткое понимание, что девушка, в отличие от нас с Шоном, не поняла толстых похабных намёков Лероя.
— Шон вступился за вашу девичью честь, — меланхолично произнёс я, думая, что через десять секунд стоит прервать избиение Лероя. Отмазаться от убийства Шону будет сложнее, чем от драки.
— Получай! Извиняйся! Извиняйся! Получай! — кричал на весь коридор мой дружбан.
Марселла встрепенулась и решительно подошла к Шону.
— Курсант де Липшек, прекратите немедленно! Я благодарна вам за участие, но хочу напомнить, что в стенах Академии я тоже курсант!
Её голос подействовал на Шона. Мой друг замер с занесённым кулаком, с которого на разбитое лицо Лероя капала кровь.
С грацией деревянного буратино Шон поднялся на ноги. Затем вновь наклонился, чтобы вытереть кровь с рук о камзол противника. После чего сунул руку во внутренний карман своего камзола и достал…
Карандаш с блокнотом для зарисовок.
— Ага… значит вот эта мышца идёт сюда… а здесь падает тень… — бормотал себе под нос Шон, что-то быстро рисуя. То и дело он бросал взгляды на поверженного противника.
Сгорая от любопытства, я подошёл ближе и глянул ему через плечо.
Так и есть, он рисует с натуры распростёртую на полу фигуру. Рисует быстро, технично и похоже.
— Фух… Вроде отпустило… — выдохнул Шон, убрав через несколько минут блокнот и карандаш. Секунду он смотрел на валяющуюся в крови тушку, после чего низко поклонился лежащему: — Приношу свои извинения за вспышку! Но вы были в корне не правы! Надеюсь, наш конфликт исчерпан.
Разогнувшись, он огляделся по сторонам, удивлённо склонив голову на бок.
Я же, не удержавшись, громко хмыкнул.
И вот этого парня я называл котёнком? Намекал, что он может стать львом? Тысячу акул мне в портки! Какой котёнком? Какие львы?
Это ж самый настоящий псих!
Ему точно найдётся
